В тисках исторической закономерности: зачем «Белую Русь» преобразовывают в партию

Известный немецко-американский философ Ханна Арендт отмечала, что все тоталитарные режимы, окрепши, начинают формировать параллельные органы власти. В общих чертах это объясняется тем, что диктатор постоянно озабочен идеей создания еще более ручного органа управления, при этом, не уничтожая предыдущие, а оставляя их существовать как декоративные. Не исключением стала и Беларусь.

• В Советском Союзе, например, формальные органы власти – местные советы и исполкомы не обладали никакими полномочиями, а лишь проштамповывали решения, принятые местными партийными комитетами, в которых дублировались все отделы и службы исполкомов. При этом партийные комитеты находились под колпаком спецслужб.

Фашистская Германия по сути повторила эту же систему, даже в еще более запутанном ее варианте, так как ее государственные, партийные и полицейские службы создавались по разному территориальному принципу (земли и гау), что привносило дополнительный элемент путаницы в и без того запутанную систему государственного управления.

Недавно мы уже вспоминали, что на постсоветском пространстве лидером в создании параллельных органов власти является Туркменистан, где во времена Сапармурада Ниязова существовал параллельный парламент под названием Халк Маслахаты (Народный совет). Часть из двух тысяч членов Халк Маслахаты назначалась лично главой государства, а остальные представляли местные органы власти, министерства и ведомства. Халк Маслахаты собирался один-два раза в год чтобы единогласно одобрить принимаемые в президентской канцелярии решения, тем временем пока конституционный парламент существовал исключительно формально.

С избранием президентом Гурбангулы Бердымухамедова Халк Маслахаты на какое-то время был преобразован в верхнюю палату парламента, которую также возглавил Гурбангулы Бердымухамедов, совмещая таким образом исполнительную власть с законодательной – однако на это в Туркменистане вряд ли то-то обратит внимание. С укреплением при власти наследника – сына Сердара, Бердымухамедов-старший вновь преобразовал Халк Маслахаты в «высший орган народной власти», существующий отдельно от предусмотренного конституцией парламента и фактически обладающий всей властью в стране. Самостоятельно назначая членов «народного органа» экс-президент сохраняет контроль над всей внутренней и внешней политикой государства, а заодно и контролирует активность сына, формально занимающего высший государственный пост.

• Что Беларусь идет туркменским путем, стало понятно еще в девяностые годы, когда в стране появился двухпалатный парламент – атрибут преимущественно федеративных государств. Беларусь – унитарная страна, и верхняя палата парламента ей была совершенно без надобности, однако тогда Александр Лукашенко еще опасался какой-то оппозиции, и двухпалатность нужна была ему как фильтр для отсечения всевозможных нежелательных инициатив.

Однако с появлением Всебелорусского народного собрания (ВНС) смысл в существовании двухпалатного Национального собрания исчез. В принципе, лукашенковская Беларусь могла бы сегодня вообще обойтись без парламента: несколько сот назначенцев президента плюс представители провластных организаций и еще немного депутатов местных советов, собранных в ВНС – идеальная машина для управления государством, ничем не стесненная и ни перед кем не подотчетная. Да и перед кем отчитываться, если ее, по сути, никто не выбирает?

Если нынешнее Национальное собрание и остается в лукашенковской Беларуси, то только исключительно с декоративными целями – просто потому, что неудобно как-то государству существовать совершенно без парламента. Точно так же бессмысленной остается и должность президента – ее функции фактически переходят к главе ВНС, после чего Лукашенко с одинаковым успехом может как продолжать называть себя «президентом», так и уступить этот титул, например, Наталье Кочановой. Сам Лукашенко тоже не раз говорил, что президентские выборы следовало бы отменить.

Однако при этом, кажется, в окружении Лукашенко начали формировать очередной дублирующий орган власти. На этот раз, особо не мудрствуя, белорусский режим берет на вооружение советский опыт и сколачивает провластную политическую партию «Белая Русь» – на базе одноименного политического движения. Именно под нее зачищается законодательное поле, а принятие в 2023 году изменений в закон по вопросам деятельности политических партий и других общественных объединений позволяет в течение ближайшего полугода ликвидировать каким-то образом еще сохранившиеся оппозиционные политпроекты.

«Предполагаю, что у Лукашенко пока нет ясного представления, какую роль будет играть новая “партия власти “. Он движется интуитивно. И хочется, и колется. Хочется создать из партийного аппарата еще одну опору режима, помимо госаппарата», – предполагает журналист и политолог Валерий Карбалевич, справедливо замечая, что Всебелорусское народное собрание и партия «Белая Русь» могут служить маркерами эволюции режима из авторитарного в тоталитарный.

По мнению Карбалевича, предыдущая модель Лукашенко предусматривала только два субъекта политики: вождя и народа, к которому вождь обращался напрямую. Слово «партия» было чуть ли не ругательным. После того, как ресурс Лукашенко достиг пределов роста ввысь, он начал разрастаться вширь, создавая структуры вроде Всебелорусского народного собрания и партии «Белая Русь».

Сам Карбалевич затрудняется сказать, какой может быть функционал у новосозданной правящей партии в условиях узурпации власти одним человеком. «Белая Русь» может стать фильтром, который бы отсеивал потенциально нелояльных кандидатов в ВНС, служил бы своеобразным «чистилищем» для госслужащих. Если так, то мы увидим еще много интриг и коррупции в деятельности партийной структуры, функционеры которой получат контроль над кадровой политикой – как это и случилось в КПСС в конце концов. Никакого другого смысла в реинкарнации «Белой Руси» найти не удается: новых идей и кадров она привнести в белорусскую политику не способна. Впрочем, есть ли смысл искать логику там, где работает историческая закономерность?

Геннадий ЛУКЬЯНОВИЧ