Поезд ушел: о чем боится признаться Александр Лукашенко

Неделю тому Александр Лукашенко дал пространное интервью малоизвестной журналистке украинского происхождения Диане Панченко, в котором обозначил видение своей роли и места в международной политике. И оно более чем странно. Грезы белорусского правителя никоим образом не стыкуются с новыми реалиями, сложившимися в последние годы.

 «Мы граничим с Украиной, мы фактически «соагрессоры», как принято у вас и на Западе говорить, — заявил Александр Лукашенко и тут же добавил следующее. — Естественно, там есть наши интересы, и наша позиция должна быть слышна. Поэтому я не исключаю, что Беларусь (на каком уровне — это не обсуждается сегодня) обязана, должна быть вовлечена в переговорный процесс».

Не мы первые обращаем внимание на странность этой конструкции.

«Ни о каких переговорах еще речи нет, но Лукашенко уже застолбил там себе место», — удивляется по этому поводу политолог Валерий Карбалевич.

При этом он обращает внимание на то, что белорусский диктатор одновременно требует и переговоров («мы встречались с представителями ваших властей, наверное, раз пять»), и вместе с тем капитуляции Украины («сейчас Россия перемелет вас там. Живую силу и технику… Мощи России хватит. И никакой Запад вам не поможет»).

Любому здравомыслящему человеку может показаться, что эти заявления взаимно исключают друг друга. Но такое парадоксальные мышление, в принципе, характерно для главы Беларуси. Например, называвший Зеленского «гнидой» Александр Лукашенко недавно в очередной раз поздравил украинский народ с Днем независимости. При этом не забыв упомянуть о своем горячем желании любой ценой примазаться к будущим переговорам о прекращении войны.

«Мы должны использовать ценность нашего соседства ради прекращения конфронтации», — написал белорусский диктатор.

Не странно ли: если тебя называют «соагрессором», и ты даже демонстративно гордишься таким сомнительным титулом, то вряд ли должен рассчитывать на то, что тебя кто-то будет умолять о переговорах. Тем более когда и ты, и твой министр с главой пограничного комитета до самых первых часов нападения на соседнюю страну уверяли ее, что, мол, вторжения с территории Беларуси «не будет».

• Ни с агрессорами, ни с «соагрессорами» переговоров не ведут. Преимущественно их изолируют от цивилизации, ожидая, когда подданные потянут своих диктаторов в лучшем случае в международный трибунал, в худшем — расправятся с ними на месте. И действительно, пока что ничто не указывает на то, что хоть кто-то собирается всерьез рассматривать Беларусь в качестве переговорной площадки, не говоря уже о рейтинге доверия к ее лидеру.

Ведь Лукашенко сам-то должен хотя бы интуитивно понимать отсутствие любой собственной субъектности. К человеку, не способному выбросить из своей страны наемников, у которых руки по локоть в крови, вряд ли обратятся за помощью для проведения непростой многоходовой дипломатической игры. К тому же у него было достаточно времени заметить, что будущее российских войск в Украине успешно решают в Брюсселе, Рамштайне, Нью-Йорке — и особо в услугах Лукашенко при этом не нуждаются, хоть ты еще дай двадцать интервью.

Кстати, последний саммит по Украине, состоявшийся в августе в саудовской Джидде, показал, что и дальнейшую судьбу России можно решать не только без учета «ценного» мнения Лукашенко, но даже и вообще без участия самой России.

Поэтому, давайте предположим, что тема будущих переговоров, неоднократно поднятая Лукашенко, она не касается будущего, а наоборот, вся обращена в прошлое. В то прошлое, когда в 2015-ом в Минске действительно творилась европейская политика, а в коридорах власти мелькали Меркель с Олландом, готовые закрыть глаза на кой-какие делишки условно легитимного президента. Тогда еще можно было получить профит, играя на противоречиях между Западом и Востоком, а на митингах тебе в лицо не кричали: «уходи».

• Не надо искать в словах Александра Лукашенко иных смыслов, кроме как ностальгии. Его словоизлияния сродни рассказам старого импотента, пытающегося доказать, что он еще «ого-го». Точно также и глава Беларуси навязчиво старается доказать всем окружающим (но в первую очередь самому себе), что ничего еще не потеряно. Что по мановению волшебной палочки в Минск вернутся «балы, красавицы, лакеи, юнкера», и европейские лидеры вновь зачастят в гости.

На самом деле это лишь старческая вредность и точно такое же возрастное неприятие новых реалий. Поезд ушел. Но признаться в этом себе Лукашенко невыносимо больно. Лишь остается подсластить пилюлю, излив душу блуждающей украинской журналистке.

Геннадий ЛУКЬЯНОВИЧ